Речная старина

О сайте | Ссылки | Благодарности | Контактная страница | Мои речные путешествия |
Волга | Днепр | Кама | Нева | Ока | Окно в Европу | Север | Урал и Сибирь |
Материалы из газет, журналов и книг | Путеводители | Справочные и информационные материалы |
Список пароходов (1852-1869 гг.) | Справочник по пассажирским пароходам (1881 - 1914 гг.) | Старый альбом | Фотогалерея |
Коллекция Елены Ваховской | Коллекция Зинаиды Мардовиной | Коллекция Игоря Кобеца | Коллекция Сергея Новоселова |
События 1841-1899 г.г. | События 1900-1917 г.г. | События 1918-1945 г.г. | События 1946-1960 г.г. | События 1961-1980 г.г. |

I.

РОВНО В ПОЛНОЧЬ с 29-го на 30-е сентября 1885 года, пароход «Александр Свирский» отчалил от Петрозаводской пристани. Судьбе угодно было, чтобы пишущий эти строки, пробыв короткое время в Петрозаводске по делам службы, возвращался обратно именно с этим пароходом, с которым приключилась трагическая катастрофа.

«Александр Свирский» был не хуже и не лучше остальных трех пароходов, совершавших рейсы между Петербургом и Петрозаводском. Все они принадлежали к типу плоскодонных судов, не имели почти вовсе киля, что давало им возможность проходить безопасно мелкими, каменистыми порогами, которыми усеяна река Свирь, но зато в Онежском и в особенности в Ладожском озере эти плоскодонные пароходы подвергались зачастую жестокой качке, даже при небольшом, сравнительно, ветре. Впрочем, «Александр Свирский» имел одно важное преимущество перед прочими своими коллегами: он состоял под командою в высшей степени любезного и предупредительного, молодого капитана Л., которым петрозаводские граждане не могли нахвалиться. Капитан Л. обладал такой способностью утешать и успокаивать своих пассажиров, что даже во время сильнейшего шторма они не испытывали страха и с покорностью переносили припадки морской болезни, от которой, кстати, у предупредительного капитана всегда было под рукой «верное» средство. Одно жаль — он не был моряк по профессии, вследствие этого, а, быть может, по врожденной склонности к веселому обществу, его чаще можно было видеть в рубке I класса, чем на мостике судна... Но эта слабость милейшего капитана отнюдь не ставилась ему в упрек, а, напротив того, главным образом содействовала его популярности.

Личность капитана Л. выступала в особенно привлекательном виде, при сравнении с командиром парохода «Царь», флотским офицером Б. Этот Б. смотрел таким морским волком, относился так сухо и даже невежливо к пассажирам и пассажиркам, что окончательно уронил не только свою собственную репутацию, но и репутацию «Царя», считавшегося раньше самым надежным и ходким пароходом. Правда, суровый капитан полными часами не сходил с мостика, не оставлял своего поста ни при каких обстоятельствах, но — о, ужас — отдал строжайший приказ всей команде не разговаривать с пассажирами о посторонних предметах и даже, не отвечать на предлагаемые вопросы. Исключения не полагалось и для дам, а этого было вполне достаточно, чтобы раз навсегда отшатнуть петрозаводских жителей от любимого некогда «Царя». На его долю осталась только серая, палубная публика, но зато эта публика относилась с искренним сочувствием и уважением к командиру, свято исполняющему свой долг, — к командиру, который, не смотря на свой военный, благородный мундир, мокнул и зябнул на мостике в то время, когда они, мужики лапчатые, лежали на боку под крышей. Я ехал с «Царем» в Петрозаводск и на себе испытал не совсем любезное обращение капитана Б., но в то же время не мог не отдать ему справедливости, что он безукоризненно отправляет свои обязанности, и что пассажиры «Царя» гарантированы от всяких случайностей, доступных предвидению опытного моряка. Глядя в течение трех суток на суровое, загорелое лице Б., я никак не воображал, что лицо это запечатлеется в моей памяти на всю жизнь и будет связано с катастрофой, воспоминание о которой никогда изгладиться не может.

И так, в полночь на 30-е сентября 1885 г., на «Александре Свирском» раздался третий свисток. Все провожающие и масса любителей напутствовать отправление каждого парохода поспешили на пристань, и рубка I класса заметно опустела. Пассажиров, едущих в Петербург, оказалось немного: молодая дама — госпожа В., с дочерью-подростком, пожилая дама и какой-то капитан, очень угрюмого и воинственного вида. Госпоже В. я был представлен её мужем перед самым уходом парохода; он убедительно просил меня не оставлять во время небезопасного, по его мнению, плавания жену и дочь, с которыми очень нежно простился и преподал массу различных наставлений, взяв между прочим слово, что они в Сермаксе сойдут с парохода, если можно будет ожидать в Ладожском озере малейшей качки. Госпожа В. церемонно ответила на выраженную мною готовность быть ей полезным и тотчас удалилась с дочерью в отдельную каюту.

Ночь стояла темная и холодная, но ветра не было, и пароход шел полным ходом, не испытывая вовсе качки. Я взошел на мостик полюбоваться своеобразной картиной тёмной, северной ночи и бросить последний взгляд на Петрозаводск, с которым связывали меня многие приятные и грустные воспоминания. Но, кроме снопа искр, вылетающих из пароходной трубы, я за темнотой ничего не мог разглядеть и потому поспешил в каюту с твердым намерением хорошенько выспаться. На палубе я столкнулся с капитаном Л.

— Какова погода! — сказал он весело. — Мы дойдем до Вознесенья меньше чем в шесть часов.

— Хорошо бы было, если б такая тихая погода стояла и завтра, когда мы пойдем Ладожским озером, — заметил я любезному капитану.

— Всенепременно так будет. Я известный счастливчик: как только войду в озеро, ветра как не бывало.

Мы пожали друг другу руки и расстались,

Я долго, однако, не мог заснуть, не свыкнувшись еще с грохотом машины, и беспрерывно подходил к иллюминаторам, стараясь сквозь непроглядную темень различить очертания берега, вблизи которого пароходы держат курс все время. Мне вспомнилось почему-то, как 12 лет тому назад, в такую же тихую, осеннюю ночь, без всякого повода и причины, «Царица» столкнулась с «Царем», и последний моментально пошел на дно Ладожского озера, увлекая с собою сотню людей, не успевших даже взглянуть в лицо смерти, которая снесла их одним взмахом, среди разгара житейских треволнений. Я знал, что «Царь» (заменивший погибшего) должен сейчас с нами встретиться, и мне вдруг жутко стало на сердце... Через некоторое время действительно раздались пронзительные свистки; я, как угорелый, выскочил на верх, вбежал на мостик и чуть не сшиб с ног шкипера, управлявшего рулевым колесом.

— Это «Царь»? — спросил я его взволнованным голосом.

Тот посмотрел на меня с изумлением и утвердительно кивнул головой.

В эту минуту «Царь» проходил мимо нашего парохода в расстоянии каких-нибудь двадцати сажен, разводя своими колесами сильное волнение. Как только корпус «Царя» очутился в сфере наших огней, я узнал явственно характерную фигуру капитана Б., неподвижно стоящего на своем посту. Через минуту оба парохода были уже далеко друг от друга, и «Александр Свирский» пошел снова прежним ровным ходом. Удаляющийся же «Царь», с отбрасываемым назад громадным столбом искр и дыма, представлял великолепную картину, озаряя таинственным светом, один за другим, клочки озера, гладкого и блестящего, как сталь, и частички свинцового неба с низко нависшими облаками причудливой формы.

Вернувшись снова в каюту, я заснул наконец крепким сном и проснулся только в Вознесенье, когда пароход стоял уже у пристани.



| © "Речная старина" Анатолий Талыгин 2006-2018 год. | Контактная страница. |