Речная старина

О сайте | Ссылки | Благодарности | Контактная страница | Мои речные путешествия |
Волга | Днепр | Кама | Нева | Ока | Окно в Европу | Север | Урал и Сибирь |
Материалы из газет, журналов и книг | Путеводители | Справочные и информационные материалы |
Список пароходов (1852-1869 гг.) | Справочник по пассажирским пароходам (1881 - 1914 гг.) | Старый альбом | Фотогалерея |
Коллекция Елены Ваховской | Коллекция Зинаиды Мардовиной | Коллекция Игоря Кобеца | Коллекция Сергея Новоселова |
События 1841-1899 г.г. | События 1900-1917 г.г. | События 1918-1945 г.г. | События 1946-1960 г.г. | События 1961-1980 г.г. |

VIII.

Часа через полтора мы уже снова сидели в каютке «Вани-Веры», везшего нас теперь в Дубовик, конечную цель своих ежедневных рейсов. Погода испортилась, и любоваться Волховом приходилось сквозь мутные, залитые дождем окна. На высоких берегах потянулся лес, песчаные обрывы, местами попадались плитные ломки; внизу на реке тянулись плоты из бревен, кое-где грузились дрова (которыми, кстати сказать, и в Ладоге завалены все берега).

Но вот и Дубовик, По скользкому, почти отвесному откосу правого берега пришлось карабкаться, как на стену неприятельской крепости. Наверху ждала нас ямская долгуша; но места на ней пришлось брать чуть не с боя. Наконец, все кое-как разместились, и долгуша, покачиваясь, тронулась в путь. Дождь прошёл, но грязь стояла ужасная. Мы ехали по самому краю высокого, обрывистого берега, ежеминутно рискуя, благодаря тесноте и глубоким колеям, слететь с места и взять прохладительную ванну в громадных лужах, целиком покрывавших дорогу.

На левом берегу, на фоне леса, покрытая синеватою дымкой дождя забелелась каменная церковь Михаила Архангела. Здесь кончаются пороги, и в старину близь церкви было устроено большое складочное место для товаров, которые перегружались здесь из мелких судов, приспособленных для прохода порогами, в большие грузовые суда. Не далеко от этого селения находятся два больших кургана. Один из них особенно поражал громадностью своих размеров, так что Н. Е. Бранденбург даже заподозрил в нём пресловутую могилу Олега, о которой выше я цитировал слова летописи.

Он предпринял раскопку кургана, но результаты не оправдали ожиданий. Из вещественных остатков почти ничего не найдено; интерес представляло только могилище, огибавшее подножие кургана с юго-восточной стороны. В нем найдено 14 скелетов, два из которых положены на столько близко друг к другу, что половина одного прикрывала половину другого, и череп верхнего скелета покоился на плече нижнего. У нижнего все шейные позвонки лежали правильно, а череп оказался на аршин в стороне от скелета. Самый курган некоторыми своими особенностями еще раз доказал, и теперь уже вполне ясно, существование в Волховских курганах особого типа, не сходного с типами других приладожских курганов.

Мы ехали против течения, и, следовательно, для нас церковь Михаила Архангела была гранью не конца, а начала порогов. Течение в них очень неровно. Вода местами точно приостанавливается, местами рвётся вперед; показываются даже волны с белыми гребнями, то узкие, то широкие, но в общем, всё-таки, особенно сверху, пороги, благодаря ширине реки, не показались нам представляющими большой опасности.

Гораздо серьезнее были пороги на сухом пути. Долгуша то ныряла в глубокие ямы, то всползала на гребни, поминутно раскачиваясь из стороны в сторону и зловеще потрескивая, точно корабль в бурю. К довершению, мимо нас промчался галопом какой-то верховой и обдал нас грязью так ловко, как не всегда удается и экипажу на резиновых шинах.

Чтобы несколько рассеяться после этого злоключения, мы стали искать глазами тот порог, на котором чуть было не погиб один из спутников Олеария, Симон Фризе, но долгуша въехала в лес, и мучения наши удвоились.

— Э-эх! милые, хуже этого не будет! — обратился ямщик к лошадям.

И действительно хуже этого трудно себе что ни будь представить!

Но наконец, как всё на свете, кончился и лес; дорога стала несколько глаже. Впереди показалось село Ельцы (на карте — Вельсы), за которым потянулось большое, широкое поле над самым берегом реки. Быть может, здесь и находилось то известное Гостиное поле, близь монастыря св. Николая, в начале порогов, на котором в старину было устроено. складочное место для новгородских и заморских товаров, перегружавшихся здесь из крупных судов в мелкие и наоборот. Пороги были уже позади нас, а в конце поля виднелась и старая церковь святителя Николая. Миновав церковь, мы вскоре въехали и в Гостинопольскую пристань, довольно значительное селение с большими, красивыми домами; каменных построек, правда, мы не заметили, но деревянные, особенно по берегу Волхова, большею частью строены в два этажа и производят очень приятное впечатление.

У пристани против селения уж стоял пароход «Волхов», отправлявшийся ночью в Соснинскую пристань. Пароход был на этот раз настоящий, колесный, не чета канальным и ладожским карликам.

Мы были так утомлены, что, закусив наскоро у хозяйки нашей приснопамятной долгуши, не замедлили спуститься на пароход и воспользоваться пароходными диванами.

Между Гостинопольской и Соснинской пристанями находятся следующие станции: Городище, Пчева, Сольцы, Тигода и Грузино, но, увы! ни Городища, ни Пчевы, ни Сольцев мы не видали, так как проспали их самым бессовестным образом.

Погода стояла такая сырая и холодная, что мы лишь не надолго рисковали выходить на палубу.

В Грузине всё ещё как будто веет тяжелым духом Аракчеева. Его постройки: собор, видимый из-за деревьев, каменные башни на берегу, по бокам пристани, могли бы даже назваться красивыми, если бы не отпечаток какой-то сухой казенщины, лежащей на них и на всем окружающем.

В Сосницкой пристани (Волховская станция там же) мы пересели на другой пароход, идущий уже прямо до Новгорода.

На сколько чинно и в то же время холодно Аракчеевское Грузино, на столько мила и симпатична Державинская Званка. Она расположена на высоком кургано-образном холме и почти вся скрыта от глаз зелёною оградою окружающей её чуть не столетней рощи. Теперь там, по завещанию жены поэта, устроен девичий монастырь. Старый Державинский дом на самой вершине холма, известный по гравюрам, несколько перестроен, но его легко можно узнать.

Званка вскоре исчезла из вида, и мы вступили в область военных штабов, расположенных по обоим берегам Волхова.

Погода стояла холодная, ветряная, и мы только изредка выходили на палубу, тем более, что и по берегам интересного было не много. Они давным-давно уже успели понизиться и перешли теперь в большие, поемные луга, прерываемые кое-где небольшими возвышениями. Покосы здесь, действительно, должны быть хороши, и Волховское сено не даром славится в Петербурге.

В 16-ти верстах от Новгорода, на левом берегу показались Кречевицкие казармы и наискосок от них, на правом, древняя Хутынь, передовая твердыня святынь новгородских.

За Хутынью мы миновали монастырь Деревяницкий, основанный в XIV столетии и возобновлённый Фотием на средства графини А. А. Орловой. В этом монастыре любил уединяться на время великого поста известный артист Николаевского времени А. М. Максимов; он так любил эту обитель, что даже завещал и похоронить себя в любимых Деревяницах. Монастырь теперь из мужского обращён в женский; здесь находится женское епархиальное училище, помещающееся в особом здании, построенном на средства покойного митрополита Исидора.

Вскоре на берегах показались и Новгородские предместья; всё как будто оживилось; вдали забелели: Колтово, Антоньев монастырь, показались древние стены Детинца, мост, Торговая сторона, и через несколько минут во всю ширь развернулся перед нами развенчанный, молчаливый, а когда-то неугомонный «Город воли дикой, Город буйных сил», господин Великий Новгород.

И. Тюменев



| © "Речная старина" Анатолий Талыгин 2006-2018 год. | Контактная страница. |