Речная старина

О сайте | Ссылки | Благодарности | Контактная страница | Мои речные путешествия |
Волга | Днепр | Кама | Нева | Ока | Окно в Европу | Север | Урал и Сибирь |
Материалы из газет, журналов и книг | Путеводители | Справочные и информационные материалы |
Список пароходов (1852-1869 гг.) | Справочник по пассажирским пароходам (1881 - 1914 гг.) | Старый альбом | Фотогалерея |
Коллекция Елены Ваховской | Коллекция Зинаиды Мардовиной | Коллекция Игоря Кобеца | Коллекция Сергея Новоселова |
События 1841-1899 г.г. | События 1900-1917 г.г. | События 1918-1945 г.г. | События 1946-1960 г.г. | События 1961-1980 г.г. |

Волга

(Общий очерк)

Русская красавица — река Волга, очень прихотливо вьётся среди лугов; беспрестанно меняя свое направление. Не сдерживаемая никакими препятствиями, река, как говорят, «блуждает». В весеннее время она прокладывает себе новые русла; нам приходилось видеть в некоторых местах прежние русла реки; теперь они представляют собой лишь песчаные отмели.

Жёлтые воды Волги несут в себе много глины и песку, иногда вода на протяжении нескольких верст настолько грязна, что неприятно смотреть — это отбросы от заводов и фабрик, которые придают воде такой печальный вид. Но это бывает редко, в общем же Волга в своем среднем и нижнем течении замечательно красива. Кто раз побывал на ней, того неудержимо тянет снова к её тихому раздолью. «Я ничего не знаю», говорит Немирович-Данчеко, «живописнее этих мягко зеленеющих понизей, нежные, бархатные луговины которых прорезаны лазорево-золотистыми воложками камских разливов. Если хотите, здесь нет рамки для картины. Нет гор, которые окаймляли бы привольные глади.

Куда ни кинешь взор, везде ширь и гладь, везде зелень, вода и небо; но нужно видеть их сочетания, нужно видеть и, эти извивы берега, эти жемчужные облака, отраженные в спокойном зеркале Волги, эти зеленые поросли, чтобы сразу почувствовать себя счастливым и веселым.

Далеко отошли горы от того места, где свиделись две сестры — Волга и Кама, точно не хотят они, хмурые, мешать их счастливому свиданию...

Далеко отошли они и только на западе едва-едва синеют, точно тучки синие прорезались там на небосклоне. Раздвигаются зеленые понизи, все шире и шире раздвигаются они... раздвигаются понизи, и глубже и глубже смотрится в воду лазурное небо со всеми своими серебряными тучками, точно не наглядится оно на безмятежное счастье двух сестер красавиц».

Действительно, место слияния Волги с Камой поразительно красиво, но не живописными ландшафтами, а грозным величием и торжественностью. В противоположность Волге — Кама мрачная и сосредоточенно-хмурая река. Блеснет на нее солнце — она неохотно улыбнется, и опять уйдет в свою мысль, тяжелая и дремотная. Вот эта то хмурость и имеет особую прелесть, которая производит неизгладимое впечатление на зрителя. Недаром поэт кн. Вяземский так говорит о ней:

«Берега студеной Камы, Оживая предо мной, Выступают, как из рамы С их бесцветной красотой!»

Проезжали мы место слияния Волги с Камой поздним вечером. Весь пароход был погружен в сон; я вышел на палубу, и то, что представилось моим глазам, было жутко и необыкновенно.

Берега почти не было; со всех сторон меня охватывала молчаливая вечная ширь. Так прошло некоторое время, как внезапно, точно привидение, в стороне вырос освещённый пароход. Он был так же безмолвен, как и все на реке. Минута - и он исчез, и опять ничто не нарушало безлюдья молчаливой водной пустыни...

Совсем другую и совершенно противоположную картину представляет собой Волга; она особенно красива у Жигулевских гор. Уже вблизи Ставрополя местность становится все более и более гористой. Здесь начинаются Жигули, или Жигулевские горы, которые непрерывной грядой идут вдоль правого берега до Самары, где переносятся и на левый берег реки, образуя так называемые Самарские ворота (рис. 28 и 29).

 

Горы эти не особенно высоки: едва достигают 150 — 160 сажень над уровнем берега, но и при такой, сравнительно незначительной, высоте все же приходится закидывать голову, чтобы полюбоваться с палубы парохода лесистыми вершинами. Очертания гор очень причудливы: отдельные вершины, выступают в виде острых шпицев, иногда же носят округленные очертания.

Поражает своей закругленностью Царёв курган; его форма настолько правильна, что невольно возникает мысль об его искусственном происхождении, и у народа сложилась легенда, что этот курган насыпан в отдаленные времена несчетным войском неизвестного царя. На самом же деле Царёв курган природного происхождения, и представляет собой бугор, отрезанный речным течением от общей массы Жигулей и затем сглаженный действием воды.

Жигули — это художественная слава Волги. «Истинный волгарь преклоняется пред Жигулями, как индус пред Гималаями». Сколько поэзии и сколько интересных легенд и правдивых историй связано с именем Жигулей

В Жигулях «вольница» искала себе пристанища. Сюда бежали те, кому тесно и тяжело жилось на «родимых полях»; кто искал волн и простора; кто жаждал отдохнуть и найти покой от гнёта страдальческой жизни; кто, наконец, грабеж и убийство обратил в профессию, возвел в идеал молодечество. Тут о каждом кургане, о каждом камне, пещере сохранилось то или другое предание, связанное с подвигами «удальцов – разбойников». Тут ещё как будто слышатся знаменательные слова «сарынь на кичку», слова, от которых приходил в ужас всякий проезжающий в Жигулевских горах, горячо молился всем святым, давал обеты, клялся бурлакам, чтобы его не выдали. А затем следовали стоны, мольбы, проклятия; разбойники бросали свои жертвы в Волгу, которая принимала в свои холодные объятия одинаково и бедного и богатого, и правого и виновного. Да, страшное это было слово «сарынь на кичку», являющееся в углах разбойника каким-то победным и вместе с тем условным кличем, особенно, если оно произносилось неожиданно.

Но прошли годы, безвозвратно канули в Лету эти времена, и только легенды и песни, которые народ хранит в своей памяти, расскажут о былых подвигах волжской вольницы, ютившейся в Жигулях.

Полдня мы ехали по этому сказочному царству. Ниже Царёва кургана по течению попадались ещё круче громады гор, ещё величественнее. Изредка сверху вниз сползали каменные полосы голой почвы, остальное заполнил тот же мрачный, молчаливый лес.

Постепенно горы начали уменьшаться и все дальше и дальше отступать от берегов; в самой дали рисовался ещё песчаный бугор Царёва кургана, и уже вдали на гребне довольно возвышенного берега блеснула Самара с её бесчисленными дачами, одна другой лучше.

За Самарой Волга совсем другая: берега понижаются, холмы принимают всё более округленные формы.

Ещё ниже и вид совсем печальный: населенные места удалены друг от друга на большое пространство, лишены всякой растительности и представляются какими-то безжизненными, как и безжизненная местность, окружающая их. Редко промелькнёт рыбачья ватага, представляющаяся оазисом среди пустыни, а затем снова печальный берег, унылая степ и раскаленный воздух, горячее дыхание которого чувствуется даже и тогда, когда пароход идет на расстоянии версты и более от берега. Картина однообразная и довольно скучная.



| © "Речная старина" Анатолий Талыгин 2006-2018 год. | Контактная страница. |