(От нашего Хвалынского корреспондента).
Капитаны «Самолетских» пароходов, как известно, давно уже приобрели себе печальную известность своим ухарством и грубым отношением к публике и слава эта остается за ними и до сих пор, невзирая на то, что, после катастрофы с пароходом «Вера», Самолетское общество озаботилось, так сказать, «упорядочить» этот персонал и, действительно, сейчас на большей части Самолетских пароходов мы встречаем приличных капитанов, знающих свое дело и умеющих обращаться с публикой вежливо и даже предупредительно. Но уж видно, по пословице, что «добрая слава лежит, а худая далеко бежит», обществу доселе не удается разубедить публику и эта последняя даже и теперь продолжает с именем капитанов «Самолетских» пароходов неразрывно связывать понятие о нахальстве, грубости и т. п. добродетелях, а в то же время восхвалять, напр., капитанов «Меркурьевских» пароходов. Справедливость, однако, требует сказать, что и среди этих последних попадаются личности, мало знакомые с вежливостью и воображающие о себе, что они на пароходе – власть неограниченная и могут творить с пассажирами суд и расправу по своему усмотрению. Для доказательства высказанного мною положения, я расскажу один любопытный случай, имевший место на днях на Меркурьевском пароходе «Цесаревна Мария». Случай этот произошел на глазах у всех пассажиров, а свидетелем финала была вся публика, находившаяся в этот день на конторке у нас в Хвалынске. Дело заключается в следующем. Ехал на «Цесаревне Марии» один офицер, служащий на Кавказе, человек уже почтенный, но, вероятно, с ограниченными средствами и ехал в третьем классе из Симбирска, куда он возил своего сына для определения в корпус и теперь сам возвращался назад. Офицер этот, как оказалось, был большой любитель музыки, вез с собой гитару, на которой играл и подпевал. Сначала он упражнялся в этом в 3 классе, но затем пассажиры 1-го класса, услышав его пение и игру, которые им очень понравились, попросили его в рубку 1-го класса, чтобы он там сыграл им и спел что-нибудь. Офицер охотно исполнил их желание, пошел по приглашению и вот в рубке 1 класса началась музыка и пение, которые пассажиры все с удовольствием слушали. Но вдруг, в самый разгар этого концерта, является в рубку капитан и, обращаясь к офицеру, грубо и дерзко ему говорит: «Ты здесь зачем? Отправляйся в 3 класс на свое место»! Всех, конечно, это страшно поразило, а офицера, понятно, еще больше и он сделал замечание капитану, чтобы тот обращался с ним повежливее, так как он офицер и кричать на себя не позволит. Капитан вспылил еще более, начал кричать, позвал матросов и грозил, что он сейчас же выведет офицера, если тот сам не уйдет. Тут вступилась публика и начала просить капитана успокоиться и оставить офицера, так как он ведет себя прилично, а позвали его в 1 класс сами пассажиры. Заступничество это, однако, не помогло, а еще более лишь взволновало не в меру сердитого капитана и он громогласно объявил: «А если так, сейчас будет пристань г. Хвалынск, я там его высажу». И действительно, лишь только пароход остановился у Хвалынска, как к злосчастному офицеру подошли два дюжих матроса, забрали все его вещи и свели на конторку. Публика на пароходе была страшно возмущена этим поступком и тут же порешила составить обо всем акт и отправить его в правление общества; больше она, конечно, не могла сделать. Пароход свистнул, отвалил от пристани, а несчастный офицер остался на конторке в совершенно незнакомом ему городе. Публика на конторке окружила его и приветливо расспрашивала, в чем дело и он поведал ей свою печальную историю. Вот налицо факт, к которому комментарии, кажется, совершенно излишни! Спрашивается, за что капитан высадил офицера и имел ли он право сделать это, раз пассажир не безобразничал и публика на него не жаловалась? Если капитан этим хотел лишь показать свою власть, то это уж очень странно, если не сказать больше! Интересно, что выйдет из того акта, который составила публика и представила в правление общества? Надо полагать, что общество не оставит его без внимания и обуздает не в меру уж горячего капитана, который, хотя и моряк, тем не менее должен знать приличие и то, что властью своей злоупотреблять не следует. Ведь в самом же деле, капитан уж не такая же власть, которая может делать все, что ей угодно. Если об «Самолетских» капитанах, которые раньше набирались кое из кого, кричали, что они нахалы и невежи, то что же можно сказать об этом «Меркурьевском» капитане, который, будучи моряком, т. е. нося известное привилегированное звание, позволяет себе делать такие вещи? Вопрос этот я только ставлю, предоставляя читателям самим на него отвечать.
(Из газеты «Самарская газета», 1887 год, № 179. 25 августа, стр. 2. Материал предоставлен Алексеем Александровым )
Упоминаемые суда: Цесаревна Мария.
Упоминаемые судовладельцы: общество пароходное "Самолет ", Общество «Кавказ и Меркурий»..