Письмо в редакцию
Милостивый Государь, Г. Редактор!
Не можете ли поместить в вашей уважаемой газете заметку о нравах гг. капитанов: 17 апреля я сел в Казани на пароход общества «Самолет» «Путник», шедший в Нижний. Публика садилась на пароход на условиях, состоявших в следующем: капитан должен ссадить пассажиров на пристань или лодку, вызванную с берега, если не будет препятствия со стороны ледохода. С «Путника» нас в Услоне пересадили на «Тургенева». Подъезжая на последнем к станции Сундырь, я пошел в будку к капитану и вежливо попросил его ссадить меня на лодке, если нельзя пристать к пристани, но он грубо начал говорить, чтобы я не мешал ему и не имею даже права входить в будку.Мне оставалось только удалиться. У пристани, действительно, оказалось немного льду, так что, пожалуй, неудобно было пристать, но на лодке подъехать вполне возможно. Капитан не только не вызвал лодку свистком, но даже не крикнул в рупор, хотя пароход находился всего в нескольких саженях от берега, на котором толпились известные мне лодочники.
Благодаря этой капитанской выходке, я проехал до г. Чебоксар и должен был испытать все прелести тридцативерстного путешествия на лодке в холодную погоду от Чебоксар до Сундыря. Обратно дня через два мне опять пришлось возвращаться на том же пароходе. Из разговоров с капитаном я узнал, что он не ссадил меня по следующим причинам: 1) будто бы в это время шел сильный снег; 2) был сильный ветер, который мог несколько снести пароход; 3) пароход запоздал на целые сутки. По моему же убеждению причины эти неосновательны и вот почему: 1) снег перестал идти верст за пять до Сундыря, да если бы он и шел, то навряд ли бы помешал подойти лодке; 2) ветер был не настолько силен, да и пароход мог несколько минут поработать машиной, чтобы его не снесло; 3) если же пароход запаздывает на сутки, то неужели ответственной является публика и ее в наказание везут до той пристани, где, по мнению капитана, наверстается просроченное время. Как на непоследовательность капитана могу также указать, что он обещал одному высокопоставленному лицу, как тот мне передавал сам, ссадить его в Чебоксарах, если бы даже пристани там и не оказалось. Следовательно, ветер тут не при чем, а важны лица. Мне после рассказывали, что другие пароходы, проходившие мимо Сундыря, ссаживали пассажиров на лодке. Да и сам я видел в Чебоксарах, как «Березники», шедший сверху и поставленный поэтому в худшие условия, несмотря на то, что ветер был сильнее и пароход не мог подойти к берегу близко, по случаю ледохода, вызвал лодку и ссадил народ. Кроме того, я не знаю – имел ли право капитан и, тем более, так грубо говорить, что в будку вход воспрещен. Неужели даже и в экстренных случаях не позволено? Может быть, это только в обществе «Самолет», но, насколько я знаю, на других компаниях доступ публике к капитану возможен. Я обращался к казанскому управляющему общества «Самолет», но он сказал, что делать выговоры капитанам не может, признавая даже в данном случае, при вышеизложенных условиях, поступок капитана несправедливым, и посоветовал обратиться к г. Ратькову-Рожнову. Я, конечно, не желаю входить в переписку с представителями общества «Самолет» и прибегаю к печати для оглашения подобного факта, прекрасно характеризующего грубость и своеволие капитана.
Студент Казанского Университета
Николай Петров.
(Из газеты «Волжский вестник», 1893 год, 24 апреля (6 мая), № 102, стр. 2. Материал предоставлен Алексеем Александровым)
Упоминаемые суда: Путник, Тургенев, Березники.
Упоминаемые судовладельцы: «Самолет», общество акционерное пароходное..