В первых числах истекшего июля, отправляясь в путешествие по Каме и Волге, пишущий эти строки, в числе других пассажиров прибывший в Пермь с почтовым поездом, нарочно остался ночевать в Перми, дабы воспользоваться услугами лучшего на Каме пароходства, каковым принято считать фирму г. Любимова, пароходы коего отличаются удобствами, весьма не лишними при продолжительном путешествии.
На другой день, ровно в 12 час., мы отправились в путь, и тотчас же за железнодорожным мостом обогнали курбатовского «Печерца», который медленно тащился с своей неуклюжей баржей. К слову сказать, на этом «Печерце» ехало несколько знакомых нам лиц, отправлявшихся на богомолье в Саров: люди эти с очевидной завистью смотрели на нас, ехавших на быстроходном пароходе, со всеми удобствами, какими не мог похвастать старомодный курбатовский пароход.
Увы! Зависть «Печерца» оказалась вполне напрасной, как увидят читатели из дальнейших строк.
Первый день нашего путешествия был вполне благополучен, но на другой день с самого утра поднялся сильный ветер. На реке был полный шторм. Около десяти часов утра «Москва» стала подходить к Сарапулу и в ¼ версты от пристани подошла к нефтянке, сделав надлежащий поворот носом против течения. Взяв нужное число пудов нефти, находившийся на вахте помощник капитана, невзирая на убийственный ветер и на заведомую неисправность слишком короткого по корпусу руля, стал подходить к пристани задним ходом, не желая делать вторичного оборота, как это было необходимо ввиду шторма и большой мели у самого города. Пароход плохо повиновался рулю и никак не мог пристать к берегу; тем не менее, помощник капитана продолжал тщетные свои попытки, лавируя на середине реки против бушевавшего ветра. Машина вдруг перестала работать, и мы увидели лоцмана, быстро спускавшегося с мостика, и начавшего подробно осматривать перо руля, который ударился, как оказалось, о дно, и сломался. Пароход тем временем несло прямо на песчаную мель, якорь бросить не догадались, и злосчастная «Москва» всей своей тяжестью навалила на мель, где и застряла на трех футах глубины, поперек реки, против самого города. Пробовали пустить полным ходом машину, но это, конечно, лишь более укрепило судно на песке, причем забыли даже поставить «свайки» для предупреждения возможности зарыться глубже в песок. Наконец, на мостике показался капитан парохода, который, видя работу своего помощника, стал подавать тревожные свистки. На свистки эти явился буксирный пароход, на вид крайне малосильный, началась длиннейшая процедура подачи чалки, а затем тщетная попытка стащить нас с мели. Как не пыхтел пароходик, как не болтал он колесами, «Москва», конечно, ни с места. Так прошел час, пока на помощь не явился другой пароход. Снова подали буксир, и оба парохода стали тащить «Москву», но и это не привело ни к какому результату, так как канаты рвались, как веревочки, а пароходы не имели достаточно силы, чтобы стащить нас с мели. Между тем, у берега стоял какой-то большой и, по-видимому, сильный буксир, на предупредительные свистки коего о желании помочь нашему пароходу г. Зарубин почему-то ответить не пожелал, предпочитая тратить напрасно время с двумя слабосильными и маленькими пароходиками.
Положение пассажиров становилось если не критическим, то, во всяком случае, не из завидных. Наконец, спустя 3−4 часа бесплодных попыток, капитан заявил нам, что пароход будет перегружаться и простоит, быть может, сутки и даже больше, ввиду чего предложил продолжать прерванное путешествие на пароходе бр. Каменских, каковой должен был скоро прийти, и на пристань которого послано будто бы соответствующее уведомление. О том же, как попасть на берег, не было сказано ни слова. Среди публики поднялся ропот и возгласы негодования, с требованием дать какие-либо средства передвижения для достижения берега. После долгих проволочек был вызван, наконец, какой-то буксирный пароход, который и принял на свой борт ту часть публики, которая желала продолжать путь на пароходе Каменских. Пока, однако, успели мы причалить к берегу, пароход бр. Каменских ушел из Сарапула, не дожидаясь пассажиров с «Москвы». Как потом оказалось, ни капитан наш, ни агент пристани ни словом не предуведомили пароход Каменских о том, что на него направляются пассажиры с севшего на мель любимовского парохода.
Прибыв на берег, мы решительно не знали, что нам делать и куда деваться на ночь в совершенно незнакомом маленьком городке. На наше счастье, вскоре пришел (т. е. вечером) оставленный нами далеко сзади курбатовский «Печерец», на каковой мы все и поместились, и доехали вплоть до Казани, испытав все прелести путешествия на столь мило устроенном пароходе.
Явившаяся вскоре в Сарапул «Кама» г. Любимова даже не пробовала снять свой пароход с мели.
Пассажир.
(Из газеты «Пермские губернские ведомости», 1903 год, 13 августа, № 176, стр. 2-3. Материал предоставлен Алексеем Александровым)
Упоминаемые суда: Петр Первый, Москва, Печорец, Кама.
Упоминаемые судовладельцы: «Надежда», компания, «Любимов Иван и К°», акционерное общество, Каменские, братья Ф. и Г., торговый дом, Карпова О.П., наследница Курбатова У.С...