Печать, конечно, осветив подробности гибели парохода, занялась вопросом: кто виноват.
Кто виноват, в самом деле?..
Едва ли не будет справедливо, если придешь к заключению, что причины здесь не частные, а скорее общие – в самой постановке дела.
А. Немилов в «Нов.» напечатал большой фельетон «Отчего горят волжские пароходы», в котором тоже указывает на эти общие причины, совершенно справедливо находя, что благоприятных условий для возникновения и распространения пожара на волжских пароходах столько, что подчас только удивляешься, как это можно, вообще, безнаказанно совершать путешествие по Волге…
Первой, самой бросающейся в глаза и самой элементарной причиной пожаров является детски-наивное устройство пассажирских пароходов, словно нарочно приноровленных к тому, чтобы от малейшей искры превращаться в огромный пылающий костер.
Судите сами. На плоском и широком пароходном корпусе воздвигнут из тончайших досок, чуть не из дранок, огромный двухэтажный дом, весь состоящий из маленьких каморок, так называемых кают. Жаркие солнечные лучи так просушивают эту курьезную спичечную постройку, что она получает способность воспламеняться с легкостью бензина. Чтобы обеспечить, в случае пожара, хорошую тягу для огня, в этом лабиринте кают устраивают узенькие коридоры, в которых сквозит, как в фабричной трубе. Поэтому нет ничего странного, если на пароходе «Петр Первый» все эти надпалубные сооружения сгорели в каких-нибудь пятнадцать минут. Но и этого мало: внутри такого карточного домика накладывают всякого горючего материала – мягкую мебель, тонкие тюлевые занавески, драпри и т. д., а над этим оригинальным домом из фанерок на палубе складывают еще несколько тысяч пудов всякого товара, преимущественно горючего и даже самовоспламеняющегося, например, хлопка.
Но опасность пароходов в пожарном отношении еще не была бы так велика, если бы пароходные общества прилагали хоть какое-нибудь старание к тому, чтобы создать контингент опытных служащих. Судовая команда, как мы увидим ниже, находится в отвратительных условиях, и это, конечно, отражается на составе служащих.
Автор дает довольно яркую характеристику состава этих служащих и дает ряд наглядных примеров, говорящих не в пользу пароходной администрации.
А ведь при всяком несчастии с пароходом жизнь пассажиров находится в руках пароходной команды.
Все зависит от того, потеряет ли эта команда присутствие духа или нет?
Но для того, чтобы судовая команда в момент опасности могла оказаться вполне на высоте своего призвания, необходимо, чтобы условия ее существования были хоть сколько-нибудь сносны…
Поэтому и действительными виновниками страшных волжских драм являются не капитаны и не пароходная команда, а те, от которых зависит положение служащих на пароходах. Все равно как при железнодорожных катастрофах виноваты не стрелочники, а кое-кто другой…
Команда парохода «Петр Первый» виновата только механически: нужно было направить пароход к берегу кормой, а она направила носом, благодаря чему пылающий нос оказался на мели, а корма с пассажирами на стрежне на глубоком месте.
Но не нужно забывать, что сами капитаны сплошь да рядом бывают так изнурены работой, бессонницей и необходимостью быть в постоянном нервном напряжении вследствие запутанности волжского фарватера, что им не до хладнокровия и не до геройства. Дай Бог не посадить пароход на мель, да не задремать на своей вышке после бессонной ночи!
Пароходные общества ведь с капитанами тоже не очень-то церемонятся!
«Гром не грянет – мужик не перекрестится!»..
Гром грянул и грянул не в первый раз…
(Из газеты «Пермские губернские ведомости», 1903 год, 17 июля, № 155, стр. 2. Материал предоставлен Алексеем Александровым)
Упоминаемые суда: Петр Первый..